За окном мелькали телеграфные столбы, тянулись волной провода, провисая от края к середине. Дергал сухие былки злой февральский ветер, мел поземку. Снежное крошево, сыплющееся с покатой крыши вагона, смешивалось с дымным хвостом паровоза, застилало обзор. В салоне первого класса было тепло. Расторопный проводник, накинув поверх форменного кителя фартук, натапливал печку, изо всех сил стараясь угодить господам. Господа путешествовали с комфортом, вдвоем занимали полвагона. Только что изволив отобедать, раскинулись на мягких диванах, листали газеты. Вортош дымил в потолок сигарой и изредка подливал из графинчика французского коньяку, который смаковал глоточками, со знанием дела. Ревин прихлебывал крепкий чай с лимоном Вот уже минуло полгода, как Ревин состоял на службе у Ливнева, а все не мог привыкнуть к излишней подчас роскоши. Если случались служебные поездки, то непременно высшим классом. Проживание – в лучших гостиницах, при полном пансионе. Все за казенный счет, да еще безотчетных командировочных сто рублей в день. Хочешь – трать, хочешь – в карман клади. По щелчку пальцев начальники всех рангов и мастей становились на цыпочки и выражали готовность не то что оказать всевозможнейшее содействие, а буквально облобызать с ног до головы. В общем, не служба – малина! В Петербурге Ревин имел съемную квартиру, но наезжал туда крайне редко, предпочитая все время проводить в закрытом от посторонних глаз загородном особняке. Впрочем, так поступали все. Обычно, день начинался с плановых занятий. Бывающие наездами инструкторы проводили тренировки по стрельбе и владению холодным оружием. Седой японец обучал борьбе джиу-джитсу. Господин из Третьего Отделения раскрывал секреты сыска, рассказывал, как осуществлять слежку, оставаясь незамеченным, и как от слежки уходить. Читали общенаучные лекции профессора из Географического общества.