Ревин по-прежнему молчал. Едва заметная улыбка тронула его губы.
— Садитесь с нами, подбросим, — предложил Ливнев. Поп заотнекивался, ссылаясь на какие-то неразрешенные за границей дела.
Евлампий Иванович повздыхал, помялся и стал рассказывать.
— На предмет оружия и взрывчатых веществ.
— Ты еще учить меня будешь, мальчишка?! — взбеленился Кормухин, брызгая слюной. — Да ты еще титьку сосал, когда…
— Нет, она – нет… Выросла в семье, как и вы…