Цитата #832 из книги «Ротмистр»

— И чтобы никаких провожатых, никаких "поднести вещи"! Мы сходим самостоятельно, — Вортош вздохнул. — Ну, что вы, милейший, заставляете меня все повторять…

Просмотров: 3

— Полковник Ревин. Чиновник особых поручений при министерстве внутренних дел.

Просмотров: 9

— Хорошо, — Ревин вздохнул. — Спасайте. Только дитя вы еще, сударыня, если честно…

Просмотров: 11

Собственно, на этом регламентные мероприятия заканчивались и каждый оказывался предоставленным самому себе. Часы не делились на служебные и личные, но на практике все время занимала работа. Кто-то тяготел к лабораторным изысканиям, кто-то затворничал в мастерской, Ревин же сутками просиживал в библиотеке. Это, правда, не означало, что в один момент он не мог бросить все и укатить, скажем, в театр или ресторацию, предварительно, конечно, спросив соизволения Ливнева. Но Матвей Нилыч таким идеям не препятствовал, напротив, частенько составлял кампанию. Это была едва ли не единственная возможность потратить немалое жалование, потому что больше его тратить было не на что. В лице начальника своего Ревин находил интересного собеседника и просто приятного человека. Ливнев ему также благоволил и сверх меры покровительствовал. Более того, покровительство это распространялось и на Айву. Формально девушку в штат не зачислили, но на деле она пользовалась теми же благами, что и оперативные сотрудники. Айва разъезжала по различным поручениям, переводила труды с итальянского, а также сломя голову носилась по округе на своем любимом жеребце, перевезенном из Турции. Распугивая крестьян из окрестных деревень и случайных прохожих. Согласно секретной директиве всем полицейским префектурам строжайше предписывалось подробно сообщать обо всех необъяснимых случаях и явлениях, с указанием точного времени, места, и перечислением очевидцев произошедшего. Ранее, следуя типично русскому правилу: "Кабы чего не вышло", ответственные чиновники старательно отмахивались от таких фактов. Теперь, предпочитали лишний раз, на всякий пожарный случай, отписать "куда следует", руководствуясь все тем же правилом. И на службу Ливнева ливнем обрушился поток писем. Большинство из них отметалось сразу, как махровая несуразица, остальные же кропотливо заносились в картотеку, претерпевая различные градации. Во-первых, события сортировались по степени подверженности, где во внимание принималось наличие вещественных доказательств или число свидетелей, количеством более трех. По влиянию на человека события подразделялись на благодатные, нейтральные или опасные. Основное внимание уделялось благодатным и опасным, как представляющим потенциальную пользу или угрозу государству. По характеру проявления явлению присваивалась соответствующая литера: "О" – означала огни или свечение, "С" – встречу с неизвестным науке существом, "А" – нахождение уникального предмета, артефакта, "Д" – проявление аномалий внутри жилищ, "П" – воздействие на психику, галлюцинации, мороки, "И" – иное. Часто явления носили сразу несколько литер. И, наконец, география неведомого находила отражение на огромной, во всю стену карте Российской Империи в виде разноцветных пронумерованных флажков. Со временем, разбросанные в беспорядке флажки сгустились в своеобразные зоны со вполне зримыми границами. И большинство таких зон, по неизвестной причине, приходилось на отдаленные труднодоступные области с низкой плотностью населения. Такая статистика позволяла организовывать адресные экспедиции наиболее интересных случаев. Однако до сих пор, несмотря на все старания команды, Ревину так не пришлось стать свидетелем чего-то неординарного. Ну, не считая, пожалуй, кровососущего Йохана, обнаружившего глубокие познания в медицине и по-совместительству служившего у Ливнева доктором. Хотя россказней разных Ревин теперь мог пересказать побольше любого сказочника. Ревин отложил газету. Везде писали одно и тоже, об ожидаемой со дня на день капитуляции Турции и скором взятии Константинополя. Война подходила к концу, а на Кавказском театре, можно сказать, уже завершилась с ноября, со взятия Каре. Недавно получил Ревин письмо от урядника Семидверного. По выписке из лазарета отправился Данилыч к себе на родину, на Волгу. В письме благодарил он за пенсию, что выхлопотал для него Ревин, да звал в гости.

Просмотров: 4

Пехота перегруппировывалась. Под несмолкаемый барабанный треск прапора выстреливали команды своими лужеными глотками, тасуя серошинельную массу. Подводы увозили раненых, наспех обмотанных бинтами, дожидались своей очереди и завернутые в рогожку трупы, стасканные рядками. Солдаты, проходя мимо, отводили взгляд, каждый представлял под рогожкой, видно, себя. Поутихла и стрельба с форта – турки наблюдали за приготовлениями русских, гадая, откуда ждать атаки. С Кормухиным тоже произошли перемены. Как-то он просветлел лицом, приосанился. И вряд ли виной тому послужил разговор с Ревиным, всего вероятней, причиной стало то, что полковничий кулак нашел таки себе точку приложения. Под горячую руку попался обозный интендант, не пожелавший выдавать стрелкам патроны сверх нормы. Теперь вот бегал вслед за Кормухиным, ожидая распоряжений, а на полфизиономии его расплывался роскошный фонарь. Ревинская сотня толклась в сторонке. Кони пытались щипать траву, а казаки поглядывали туда, где остался полк, изнывали, разгоряченные боем, от бездействия.

Просмотров: 3