Сцену так и оставили в кратере. В наследство и на память, так сказать. Все остальное без шума и пыли собрали по ящикам, и я транспортировал всех домой. Техники получили обещанные гонорары и солидные премии, а память я никому чистить не стал – пусть рассказывают, как они с берцовыми костями в зубах отплясывали вокруг костра с зелеными человечками…
– Для начала оглашу второй ключевой элемент задачи – у этой пирамиды нет живых защитников, которых стоило бы опасаться… К ним никто ни придет на помощь, я это имею в виду… Если это не заложено в охранную систему…
– Но с этими вашими гонорарами следует учитывать один нюанс… Даже два… Настоятельно рекомендуется не задавать крайне глупых вопросов в процессе работы… Сосредоточиться, так сказать, на процессе… И старательно забыть все, как только мы вернемся… Ну совсем все… Мне, по большому счету, пофиг, но из психушки вас выколупывать будет некому… Намек понятен?
Для Стеллы мой звонок среди ночи неожиданностью не стал – видимо, я единственный, кто плохо разбирается в постановке сценического оборудования. Не удивлюсь даже, если Дестр знает об этом больше меня… Особенно Дестр… На мой призыв о помощи девушка отреагировала с олимпийским спокойствием и заявила, что на всякий случай уже договорилась по интересующим меня пунктам с надежными поставщиками, и если бы я потрудился поговорить с ней, перед тем как устраивать переброску груза, то не был бы сейчас в таком неприглядном положении. Оставалось только признать себя вислоухим животным и пригласить Стеллу поужинать в качестве компенсации и благодарности. Что я, собственно, и сделал. Заодно отдохнул, пока в условленном месте спешно собиралось все необходимое для монтажа большой концертной сцены.
Но нам так и не довелось лицезреть разрешения нашего спора: на площадку пришла орава мамаш – эдакий вселенский знаменатель и уравнитель всех споров – и чуть ли не за уши увела своих великовозрастных оболтусов. Мы решили, что это судьба, а с судьбой грех спорить! Шрам как раз приканчивал шашлычок из говядины с мятой, а я вдумчиво гипнотизировал свиной шашлык в молочно-ореховом маринаде. Мой желудок посылал мне экстренные сигналы, что он уже написал мне заявление об уходе и сейчас вот-вот хлопнет дверью.
– А я думал, пентаграммы круглые… – сказал он немного растерянно. Видимо, кроме формы пентаграммы, его больше ничто не взволновало. Интересно, какую подписку о неразглашении с них взяли?