— О, доброе утро, сержант Вулмер, — сказала я. — Прекрасный день, не так ли? Хотя рано был дождь, сейчас распогодилось.
Однажды я слышала, как мисс Мун играла сонату Шуберта на деревенском концерте, и должна сказать, что ей до Фели, как до луны.
Пыль скреблась в моем носу, словно черный перец, вызывая нестерпимое желание чихнуть.
— Еще более любопытно, — заметил инспектор Хьюитт, и поскольку я натренировалась в чтении вверх ногами, то я заметила, что он записывает «отвергнутая любовь» в блокнот.
Он выудил свои очки, нацепил их, опять снял и снова надел. В прошлом он, казалось, гордился моими открытиями в области трупов, но даже у трупов есть свой предел, заподозрила я.
На верху лестницы длинный проход, напоминавший коридор в океанском лайнере, вел направо куда-то в отдаленные помещения. Пол был покрыт испещренным пятнами линолеумом. Спальни, предположила я, каждая с унылой кроватью с пологом на четырех столбиках, столиком, на котором стоят кувшин и таз, и эмалированным ночным горшком.