Я не упомянула, что держу этот захватывающий справочник на своем ночном столике, чтобы почитать и расслабиться перед сном.
— Нет, почерк тот же самый. Это значит, что у нас есть свидетельство очевидца — или почти очевидца — того, что святой Танкред был похоронен в митре, мантии и с епископским посохом, «Сердцем Люцифера» и так далее.
— Траляля-траляля-траляля-траляля, — восклицала я на каждой ступеньке всю дорогу вниз, и мои кости приятно потряхивало.
— Договорились! — сказала я. — Это были деньги, и изрядные деньги. Шестьсот фунтов, спрятанные под его кроватью в жестянке из-под «Плейерс».
Единственный раз, когда отец говорил со мной — я имею в виду, по-настоящему говорил, — был тогда, когда его посадили в тюрьму Хинли, обвинив в убийстве Горация Бонепенни. В тот день он говорил, а я слушала.
Тем не менее они напомнили мне кое о ком: о епископе.