Родители переглянулись, в их взглядах читалось облегчение.
— Не обязательно, — возразил Матвей. — Нас могли подслушать. Нас ведь кто-то подслушивал тогда, в парке.
— Я не отключусь, — сказал Дэн, но в голосе его не прозвучало уверенности.
Первым в гостиную вышел Зосим Павлович, на лице его было облегчение вкупе с непомерным удивлением.
Мы лежали с братом на берегу реки перед догорающим костром. Ночную тишину нарушал только храп Степана да сонное пофыркивание лошадей. В свете луны ровная гладь затона была похожа на черное зеркало. Я хотел искупаться еще вечером, но Степан не пустил.
Доказывать состоятельность и бороться за звание им, оказывается, предстояло за территорией лагеря. Уже одно это радовало и позволяло надеяться на какое-никакое разнообразие.