— Очнется! — В голосе Игната — дрожь, то ли от холода, то ли от страха. Нет, от холода, страх моему брату неведом.
— Через четыре часа выпущу! — За спиной громко хлопнула дверь, отсекая яркий дневной свет.
Уже сколько месяцев прошло с маминой смерти, а тот разговор, та непонятная клятва до сих пор не идут у меня из головы. И поговорить не с кем. Отец молчит, словно и не было ничего, а спросить у него я никак не решаюсь. Да и ответит ли он?
— Я понял, — Дэн кивнул, улыбнулся Ксанке и спросил: — Пойдем купаться?
На берегу царила тишина, нарушаемая лишь стрекотом цикад. Из Ксанкиного рюкзака торчал угол блокнота для набросков. Дэн присел на корточки, вытащил блокнот.
Туча молчал, он наблюдал за скользящим по рыхлой земле пятном света.