Он был достойнейшим в Компании, и его подвергали презрению. Давали минимальную власть, худшие задания, жалкую долю добычи. Он выправил свой обветшалый мундир, достал расческу и причесался, затем широким шагом покинул сцену своего позора и вышел на улицу с самым подтянутым видом, какого мог достичь.
— Без понятия. Нам придется справиться самим. — Она потащила его за мокрую рубашку. — Под этим ты больше костров не разожжешь! Надо возвращаться к фургонам!
— Суп в кастрюле, — проворчал поваренок, стоящий на коробке, чтобы смотреть в высокое маленькое окошко, где все, что он видел, это сапоги снаружи.
Сафин широко развел руки. — Кто тогда укажет нам путь?
— Видите это лицо? Император Остус Второй. Он умер около четырех сотен лет назад.
— Хорошо, — сказал Камлинг неохотно. — Будете заказывать еду?