Визги Наджис достигли апогея, который стало невозможно игнорировать.
— Тот, что убил бурого медведя? — спросил Пухлощекий.
Это укололо его тщеславие, и он снова шагнул к ней, но она отыскала свой нож и вытащила его. Он увидел лезвие, и на мгновение выглядел удивленным, затем разозленным, затем начал смеяться, словно она была чертовской шуткой.
— Я смотрю на тебя, и использую твое имя.
Он уже проснулся. В последнее время он начал просыпаться еще до рассвета, готовый к моменту, когда его глаза откроются.
Темпл беспомощно воздел ладони, когда Карнсбик потолкал его прочь, и Шай глотнула еще раз. Бутылка становилась все легче с каждым разом. А она делалась все менее раздраженной.