Запястье Кантлисса внезапно вывернулось, и он задохнулся, когда его стащили с нее, и когда он открыл рот, что-то ударило по нему, и все закружилось. Он потряс головой, слыша, как женщина кашляет, что звучало как далеко-далеко. Он увидел нож на полу и потянулся за ним.
— Гарантируют свои обязательства. Гарантируют, что пути назад не будет. Они гордятся ими. Чем больше они сражаются, тем больше татуировок они добавляют. Я видел под Ростодом повешенного с руками, полностью покрытыми ими. — Старик вздохнул. — Но люди делают все что угодно в жаре момента, что, по трезвому размышлению, оказывается не очень разумным.
— Кто ты? — прошептала она. — Я имею в виду… кем ты был? Я имею в виду — черт!
Ей нравилось в Хормринге, хорошие друзья и дом, и она провела годы, чтобы добиться хотя бы этого. Но никто никогда не спрашивал, о чем она мечтала, о нет; ожидалось лишь, что она продаст ее хороший стул и будет стоять рядом, и последует за ним. Она смотрела, как он спешил к началу колонны, указывая на что-то Маджуду. Большой человек, с большими мечтами, чтобы их обсуждать.
— Ну, никто не любит засоренные стоки, — признал Коска. — Кроме золотарей, полагаю, которые влачат свои жалкие жизни в грязи. Прочистка засоров это наша специальность, не так ли, сержант Дружелюбный?
— Кто был этот пьянчуга? — спросил Сармис.