В эти медленные, темные часы ее голова полнилась сомнениями, как гнилая шлюпка болотной водой, идя ко дну, идя ко дну, несмотря на все ее неистовое вычерпывание; и она думала о смерти Ламба, будто это уже случилось, и о Пите с Ро, гниющих где-то в пустоте, и чувствовала себя как какой-то предатель, оттого что думала об этом, но как остановить мысль, когда она уже пришла?
Дождь лил теперь простынями, Темпл был таким мокрым, словно его окунули в ванну. Впервые за несколько недель, подумать только. Он увидел Корлин — зубы сжаты, волосы приклеены к черепу — которая воевала с веревками, пытаясь схватить хлопающий брезент. Ламб был рядом с ней, уперев тяжелое плечо в фургон и напрягшись, словно он мог сдвинуть его один. Он даже смог, немного. Затем пара испачканных Сулджиков прыгнула к нему и с их помощью фургон покатился. Лулин Бакхорм поднимала в него детей, и Темпл побежал помочь им, выскабливая волосы из глаз.
Темпл облизал губы. — Это вопрос или… приглашение?
Она молча дала ему полоску мяса, села перед ним и они ели, и она обнаружила, что очень рада, что он пришел.
Шай повернулась к Ламбу. Он уставился на нее, с украденным мечом в одной руке, остатком веревки в другой. Но будто он ее не видел. Даже будто он не был собой. Как он мог быть тем человеком, который ухаживал за Ро, когда у нее был жар, и пел ей? Пел плохо, но все-таки пел, с лицом, сморщенным от заботы? Сейчас она смотрела в эти черные глаза, и внезапно ужас подкрался к ней, словно она смотрела в пустоту. Она стояла на краю пустоты, и потребовалась каждая крупица ее храбрости, чтобы не сбежать.