Та втиснулась в темный угол, глядя на собрание, сжав рот в плотную линию, словно нужно два мужика с киркой и ломом, чтобы вытянуть из нее слово.
Могут ли глаза быть счастливыми отдельно от их владельцев? Этот вопрос заставил Камлинга остановиться на мгновение, прежде чем он выбросил его из головы. Он не мог себе позволить быть растерянным. Это был его миг; освещенная факелами чаша наполнена зрителями; улица позади забита теми, кто стоял на цыпочках, чтобы посмотреть; деревья вокруг загружены бесстрашными наблюдателями до самых верхних ветвей; все ловят каждое его слово. Возможно он был знаменитым владельцем гостиницы, но без сомнений он не был удачлив в искусстве представлений.
Она увидела Корлин с ниткой в зубах, зашивающую порез на ноге Маджуда, спокойную как всегда, с рукавами по локоть в красных точках от ран, которые она лечила. Савиан уже выкрикивал резким охрипшим голосом, что надо сомкнуть фургоны, заткнуть прореху, выпихнуть тела, показать им, что они готовы на большее. Шай не думала, что готова на большее. Она сидела, обхватив руками колени, чтобы остановить все от тряски, кровь щекотала лицо, в волосах было липко, и она пялилась на труп Духа, которого убила.
— Ты знаешь, кто они были? — спросил Ламб.
— Нам надо идти. — Но Маджуд не видел простого пути, чтобы сделать это. Ламб держал руку Голдена, оборачивал свою вокруг нее, ставя того на колени, другая рука бесполезно висела. Маджуд слышал булькающий крик Голдена, затем резкий звук, когда его локоть выгнулся в другую сторону, и кожа страшно вздыбилась вокруг сустава.
— Не говоря о каждом в этом Сообществе! — добавил лорд Ингельштад.