— В моем случае потому, что я отлично знаю, каково это. У меня не было случая носить корону так же часто.
Галли повесили на большом дереве сзади. Они повесили его над могилой ее матери, и свалили надгробие. Истыкали стрелами. Может, дюжиной, может больше.
— Они здесь, — сказал он. — Они пришли за тобой.
Во влажной ночи виднелись руины. Колонны нечеловеческих размеров высились по каждой стороне главной улицы, такие толстые, что три человека не смогли бы обхватить их, сцепив руки. Некоторые обвалились у основания, некоторые были срублены на десять шагов кверху, а некоторые все еще стояли такие высокие, что вершины терялись в темноте наверху; движущиеся факелы выхватывали запятнанную резьбу, письмена, руны на алфавитах давно забытых веков, напоминания о древних событиях, победителях и проигравших, в тысячелетней пыли.
— Скоро они ко мне привыкли. Восемь лет, пока город рос вокруг нас. Мы пережили чуму и четыре набега Духов, и два набега бандитов, и снова чуму, и, после большого пожара, мы отстроились больше и лучше, и были готовы, когда нашли золото, и люди стали прибывать. Восемь лет, глядя друг на друга через улицу, плюя друг в друга, и в конце всего практически война.
— Это между вами двумя. Но если ты спросила, я бы сказал, могло быть и хуже.