Поджав губы, я стараюсь остаться не чувствительной к его прикосновениям. Он настолько коварен в способах отвлечь меня от чего-то болезненного, или чего-нибудь, о чем он не хочет общаться. «И ты ему позволяешь», — трубит мое подсознание, все так же, глядя на свой конспект «Джейн Эйр».
Он наклоняется вперед, его глаза, приклеенные к моим, налитые серым и голодные. Черт побери! Я глотаю инстинктивно.
Моя новая мама садится. Она дотрагивается до белых и черных клавиш, и появляется музыка. Она нажимает педали внизу. Иногда это звучит громко, а иногда тихо. Петь это весело. Лелиот тоже любит когда мама поет. Мама поет про гадкого утенка. Мама произносит смешной крякающий звук. Лелиот, тоже произносит смешной крякающий звук, — он складывает свои руки, как крылья и машет ими вверх и вниз, как птица. Лелиот смешной.
— Ана. Он в коме. Я оставил наши номера телефонов всем медсестрам. Они позвонят нам, если что-то изменится. Мы поедим, зарегистрируемся в отеле, отдохнем и вернемся вечером.
— Миссис Грей. — Сойер прерывает мои раздумья. — Мы на месте.
— Это не мое дело, — говорит он, поднимая вверх ладони.