Родион знаками показал Цинциннату, что пора восвояси. Смутные фигуры служащих почтительно приближались гуськом: позади директора уже составился целый хвост желающих взглянуть; некоторые привели своих старших сыновей.
Родриг Иванович держал стенной календарь – и не знал, куда его положить.
Все трое вышли: впереди – Родион, колченогий, в старых выцветших шароварах, отвисших на заду; за ним – адвокат, во фраке, с нечистою тенью на целлулоидовом воротничке и каемкой розоватой кисеи на затылке, там, где кончался черный парик; за ним, наконец, Цинциннат, теряющий туфли, запахивающий полы халата.
– Пожалуйте, – сказал Родион и толкнул плечом отпертую дверь.
– А меня тебе жалко? – спросил Цинциннат.
– Постойте, – сказал Родриг Иванович, – вы, кажется, незнакомы.