– Пожалуйте, – сказал Родион и толкнул плечом отпертую дверь.
– А меня тебе жалко? – спросил Цинциннат.
– Постойте, – сказал Родриг Иванович, – вы, кажется, незнакомы.
– Куды, куды, – крикнул Родион, – подите прямо, так ближе.
– Ти-ти-ти, – игриво пищал тот, – ти-ти-ти.
– Я еще ничего не делаю, – произнес м-сье Пьер с посторонним сиплым усилием, и уже побежала тень по доскам, когда громко и твердо Цинциннат стал считать: один Цинциннат считал, а другой Цинциннат уже перестал слушать удалявшийся звон ненужного счета – и с не испытанной дотоле ясностью, сперва даже болезненной по внезапности своего наплыва, но потом преисполнившей веселием все его естество, – подумал: «Зачем я тут? Отчего так лежу?» – и, задав себе этот простой вопрос, он отвечал тем, что привстал и осмотрелся.