Азамат усмехается и отпускает руку. Заяц еще с полминуты сидит неподвижно, потом осторожно подается вперед, а потом как рванет — только хвостик и мелькнул.
— Тебе же не одному нужно, чтобы нас поженили. Мне тоже по-хорошему надо поднапрячься.
Гарнет уже виден в иллюминаторах — душно-алый, светящийся, окруженный роем суетливых звездолетов, зведолетищ и зведолетиков. На нем водится какой-то красный минерал, от которого вся вода приобретает характерный багряный оттенок, да и суша, где нет озеленения, являет все оттенки от бордового до оранжевого. За то он, собственно, и Гарнет. Завтра уже там будем.
— Ты все злишься на Хранцицика за Эцагана, — говорит Азамат.
— Сейчас мы выйдем… — бормочет он, — из узкой части… станет полегче…
— Это лучше, чем выходить за незнакомого человека, от которого я не знаю, чего ждать.