— Спасибо, Гриш — неприятно удивился я — вроде бы за собой косяков не знаю, за что такие репрессии, не в курсе?
— Выброшу потом, подальше! Подкину куда-нибудь. Пусть народ радуется подарку. Таскать его с собой, эту вонь — нет уж.
Они допустили ошибку — надо было подъехать в упор, и расстрелять нас сбоку, через стёкла и двери, а они встали впереди, и стреляли оттуда. Мы же полулежали, частично прикрытые двигателем, как бронёй, и при первой же опасности я автоматически сбросил девушку на пол, бросившись на неё сверху. Если бы злодеи применили старые автоматы калибра 7.62 — нам бы хана.
А тело страдало. Ой, как оно страдало! Каждую ночь тело подвергалось испытаниям. Как только дом засыпал, в тщательно запертую мной дверь, начинал ломиться демон сладострастия, именуемый в просторечии Василиса. Она скреблась, умоляла, то плакала, то смеялась, просила пустить.
— Маш, глянь там, в мусорке… нет ли прокладок, или чего-то подобного… с кровью Светки. Если найдёшь — всё будет гораздо проще.
— А чего… мне нравится — ухмыльнулся я — вид какой! Одно удовольствие! Да кто тебя в воздухе видит-то? Полетели. Поднимайся выше, километра на три над землёй, и погнали. Летим на Сочи. Надо разобраться с делами.