А тело страдало. Ой, как оно страдало! Каждую ночь тело подвергалось испытаниям. Как только дом засыпал, в тщательно запертую мной дверь, начинал ломиться демон сладострастия, именуемый в просторечии Василиса. Она скреблась, умоляла, то плакала, то смеялась, просила пустить.
— Маш, глянь там, в мусорке… нет ли прокладок, или чего-то подобного… с кровью Светки. Если найдёшь — всё будет гораздо проще.
— А чего… мне нравится — ухмыльнулся я — вид какой! Одно удовольствие! Да кто тебя в воздухе видит-то? Полетели. Поднимайся выше, километра на три над землёй, и погнали. Летим на Сочи. Надо разобраться с делами.
— Опять ты за прежнее? — пробормотал я, погружаясь в бархатную темноту, и почему-то улыбаясь. Всё-таки приятно осознавать, что теперь у тебя появилось что-то вроде старшего брата, который, если что, прикроет твою худую задницу. Всегда хотел, чтобы у меня был старший брат…
Василиса кивнула, поднялась на ноги, и скрылась в избушке. Скоро оттуда раздались сопение, глухие ругательства и что-то упало, разбившись и вызвав новый взрыв негодования. Процесс пошёл.
Самое главное — осталось море, осталась жара и дикая влажность. Не люблю Сочи. Но куда деваться? Там хоть в толпах отдыхающих, беспрерывно снующих туда-сюда, можно затеряться, ни у кого не вызовет подозрения парочка молодых людей, влюблённых, приехавших неизвестно откуда, чтобы окунуться в этот загаженный отдыхающими рассол, именуемый морем.