— Чтобы тебе радостно и уютно было возвращаться. И тепло, — пояснила я, оторвав голову от его куртки и посмотрев Берестову в лицо.
— Так, ребята, — строго поторопила я, — я жутко устала и уже плохо соображаю, если что-то хотите сказать, говорите, а не то я пошла.
Но, как ни останавливала меня мама, долго я продержаться не смогла и вернулась в палату.
— Та-а-ак, понятно, — протянула я, мгновенно внутренне напрягаясь.
— О! Пап, это ты! — просиял Макс и наигранно изобразил преувеличенное облегчение. — Фу! А то я напрягся как-то.
— Может. Тогда я красила волосы в радикально черный цвет…