Цитата #1406 из книги «Выстрел на Большой Морской»

— Владимир Николаевич, в министерстве за последние два года никаких важных бумаг не пропадало?

Просмотров: 6

Никто не знает, сколько среди этой армии нарушителей подлинных, закоренелых злодеев. В алфавитных списках сыскного отделения числится чуть более 50 000 человек, и каждый год эта цифра прирастает. Например, убийств за последние двадцать лет стало больше вдвое, грабежей — втрое. Столичный люд всё меньше боится даже Бога: самоубийства — страшный грех! — стали случаться вчетверо чаще.

Просмотров: 4

— Мы здесь проживаем своим умом и чужих не любим. Поэтому Анчутка Беспятый, и уж тем более какой-то там Верлиока для нас — тьфу! Понял?

Просмотров: 8

— Бог с ним, с тоном, давайте о деле. Согласитесь, Карл Карлович, что ваши идеи, будучи верными по сути, оказались извращены. Что за сброд вы, простите, набрали для исполнения столь тонких и ответственных задач!

Просмотров: 5

Посмеялись, и Лыков с Эффенбахом уехали на Мясницкую. До поезда оставалось три часа. Сыщики заперлись в кабинете, куда надворный советник вызвал только своего помощника Никодимова. Алексей стал диктовать им под запись всё, что успел увидеть и услышать в московских притонах за время своих поисков. Начал с описания двух беглых, встретившихся ему в «Каторге», причём Никодимов сразу опознал по приметам Ваську, которого сыщик посадил на буфет. Дале пошли подробности о Верлиоке, Шайтан-оглы, Осмачкине, Ваньке-Пане… Ни один агент Эффенбаха никогда не проникал в те страшные места, которые Лыков спокойно обошёл за неделю. Сыскарей интересовало всё: где бывает Верлиока, как поставалена охрана «Арбузовской крепости», сколько лет Ассигкриту и какие пакгаузы на Москва-реке принадлежат Гурию Осмачкину. Лыков рассказал, что вспомнил. Он умолчал только о своих земляках Зарине и Беседине; не хотелось ему, чтобы Эффенбах укатал в тюрьму «робингудов».

Просмотров: 4