— Валяй, выкладывай. А я им в ответ рассажу, как ты Блоху полиции продал.
— Доставьте сюда этого поляка из Охранного отделения, но — тихо и аккуратно.
Генералы высокомерно, с презрением кивнули и молча вышли, грохоча по паркету сапогами. В приемной застыл растерянный подполковник Воейков с телефонной трубкой в руках.
— Точно! Ну, и облопался, конешно. Определили меня с бутором на Литейном.
— Понятненько, Иван Иваныч. Вечером, будет время, заходи в пятый нумер.
Когда вечером 1 марта, сидя дома с плохо заживающей рукой, Лыков узнал от прибежавшего курьера об убийстве в столице императора, он впервые в жизни заплакал. Получалось, что он втянул в свое полицейское дело, за которое ему платили жалование, мирного статского человека, погубил его этим, и все зазря…