— Девушка, а какое вы мне посоветуете вино в гости? Дамское и такое, чтобы безошибочно к любому столу.
— Ну помер он, уже на сайте… на ресурсе МВД появилось.
Виктор уперся глазами в серый бетонный столб, на котором висело расписание маршрутов, изучая белевшие листки объявлений — как свидетельства деловой активности, не требовавшей паспорта и прописки. На павильоне, однако, не клеят, боятся. "Продаю", "Меняю"… в послебрежневских временах должна быть какая — нибудь неофициальная барахолка, спекулянты, не всех же извели, наконец, по знакомым… Стоп, а ведь есть же у него здесь знакомые. Пойдем по знакомым… только как это все объяснить? Типа, старший брат? А если они ему самому позвонят? И вообще, если он сам себя тут встретит? Черт, черт, об этом и не подумал… В Бежицу, стало быть, пока не суемся. "Собрание правления кружка бонистов…" Бонисты, оказывается, и тут в Брянске есть… Евпатий Коловатьевич! Да ведь самое главное в инновационном менеджменте, это что? Идея. Где у них офис, у этих бонистов? Чего-то знакомое…
— Понял. Постараюсь на всякий случай на глаза не попадаться.
— Не знаю даже как вас благодарить-то… Знаете, без этой штуки сейчас, как в Находке… Вот, возьмите, — и он попытался сунуть Виктору четвертной. Виктор заметил на правой руке его, на тыльной стороне, большие шрамы, словно от давнего ожога.
Инга поставила на стол массивный стеклянный подсвечник на две круглые приземистые свечи и зажгла их; затем сняла "Союз" с паузы, чтобы из колонок — массивных, из настоящей деревоплиты, обеспечивающей сочность звука — неспешно потекли мягкие, как зыбь на пляже Евпатории, волны хита Хампердинка "Любовью мы живем".