— Понял. Постараюсь на всякий случай на глаза не попадаться.
— Не знаю даже как вас благодарить-то… Знаете, без этой штуки сейчас, как в Находке… Вот, возьмите, — и он попытался сунуть Виктору четвертной. Виктор заметил на правой руке его, на тыльной стороне, большие шрамы, словно от давнего ожога.
Инга поставила на стол массивный стеклянный подсвечник на две круглые приземистые свечи и зажгла их; затем сняла "Союз" с паузы, чтобы из колонок — массивных, из настоящей деревоплиты, обеспечивающей сочность звука — неспешно потекли мягкие, как зыбь на пляже Евпатории, волны хита Хампердинка "Любовью мы живем".
Светлана прильнула к своему монитору и застучала пальцами по сенсорной поверхности стола. Она на пару секунд опередила Виктора: работать с этой системой ей было гораздо привычнее.
— Ну, вот вообразите себя американцем при валютном крахе. Вы теряете работу, потому что потребление резко упало, и фирма сокращает персонал. Вас выселяют из жилья, потому что нечем платить за ипотеку. Вам не оказывают медпомощь, потому что страховые общества лопнули. Вас не защитит полиция, потому что ей не платят и она бастует, как и пожарные. Ваши гражданские права не защитят, потому что бюджет пуст, и нечем платить юристам. Армии тоже не платят, не на что покупать горючее, нет электро- и водоснабжения военных баз. Пенсионные накопления обесценились. В этот момент вам нужна только стабильность и ничего, кроме стабильности.
— Я бы на вашем месте не торопился, — медленно проговорил Мозинцев. — Я бы на вашем месте сейчас тоже все отрицал.