- Я бы и сам такую… - Канн многозначительно усмехнулся. – Хороша.
Не отдашь сама - мы тебя изобьем, а нож заберем. Вот о чем в целых чертах гласил договор. Что ж, я подписала. А нож отдам. До избиения или пыток, поди, не дойдет.
- Я могу еще научить тебя изготовлению водяных бомбочек…
- Эй, а что твой дружок на хорошей машине больше не приезжает? Плохо сосала?
- Хорошо, мы придем, – выдохнул он. – Послезавтра в семь будем у вас.
Но худощавая девчонка со слишком серьезными глазами, продолжала молчать; ему был виден лишь ее затылок и кончик аккуратного носа, повернутый к окну. Рыжеватые пряди волос завивались у воротника.