— Нет, очень вкусно. — Майор чуть ли не демонстративно отправил себе в рот полную ложку мясного рагу, а прожевав, продолжил: — Просто устал очень сильно… И еще, ты необычно выглядишь в платье…
— Нет, на такие жертвы я пока пойти не готов, — ухмыльнулся дядя. — Но у нас сейчас есть великолепный предмет для торга с академией вообще и с ректором в частности. Думаю, что мы либо скостим плату до приемлемых размеров, либо несколько изменим правила поступления на бюджетное отделение. Торговаться сама будешь, мы тебе только немного подсобим. Но конечно, это если ты сама согласишься.
— Хороший он у вас, глупый, наивный, но хороший. Ты смотри, не обижай!
Старейшина залез обратно на свое место и тут же приложился к кружке с элем. Рядом со сценой начал устраиваться небольшой оркестрик, пара хреновин, похожих на помесь лютни и гитары, куча духовых инструментов разного калибра, барабаны, еще что-то. И несколько осадных щитов, прикрывающих музыкантов от толпы. Похоже, кинуть тут могли не только кружкой, неужели такие плохие музыканты?
— Видишь ли, Шелли, — повернулся ко мне дядя. — Нас пугают не сами эти люди, а то, что за ними стоит. По вашим рассказам выходит, что это простые исполнители, решения в своем мире принимают не они. А вот о том, как у них принимаются решения и кто, собственно, за этим стоит, мы ничего толком и не знаем, наши гости всегда очень удачно избегали этой темы. Но уже то, сколько в их мире живет народа, весьма меня настораживает.
— Заметил какую-то пакость? — поинтересовался человек, поправив свой жезл, как обычно, висевший у него на шее.