— Ну, счастливо оставаться. Как стемнеет, выползай в куст, что возле крыльца, и не дыши. Зря на пули не лезь! Постреляй для острастки, и хватит. Они сдрейфят и станут ждать Щукина. А там посмотрим…
Готовцев, бурча что-то под нос, удалился.
— Но получится, что мы действительно подведем вас! Если вы тут вновь окажетесь замешанным в задержании с убийством подозреваемых.
— Трефил Осипович! Еще скорее, Христа ради!
В четыре часа Лыков вошел в главный зал трактира Островского. Мундир он в последний момент решил не надевать и явился в элегантной визитке. Радостные возгласы встретили гостя, едва он переступил порог. По случаю обеда Островский закрыл заведение для прочих посетителей, присутствовали лишь первые люди города. Во главе стола восседал сияющий исправник. Слева от него с обычным скучающим выражением на лице примостился Щукин. Стул по правую руку был приготовлен для петербуржца.
— Слушаюсь, ваше высокоблагородие! Не забудьте потом, что я сдался и добровольно всех выдал!