Готовцев, бурча что-то под нос, удалился.
— Но получится, что мы действительно подведем вас! Если вы тут вновь окажетесь замешанным в задержании с убийством подозреваемых.
— Трефил Осипович! Еще скорее, Христа ради!
В четыре часа Лыков вошел в главный зал трактира Островского. Мундир он в последний момент решил не надевать и явился в элегантной визитке. Радостные возгласы встретили гостя, едва он переступил порог. По случаю обеда Островский закрыл заведение для прочих посетителей, присутствовали лишь первые люди города. Во главе стола восседал сияющий исправник. Слева от него с обычным скучающим выражением на лице примостился Щукин. Стул по правую руку был приготовлен для петербуржца.
— Слушаюсь, ваше высокоблагородие! Не забудьте потом, что я сдался и добровольно всех выдал!
Костромская улица самая солидная. На ней стоит только что отстроенная усадьба купца Селиванова, наиболее красивая в городе. Это первый и пока единственный каменный жилой дом в два этажа. Есть и другие шикарные особняки, например помещика Смецкого и уездного предводителя дворянства Верховского.