Лимы в свите не было. А у всех остальных — у каждого из них — было лицо Белого Рыцаря, одно и то же ухмыляющееся лицо самодовольного холуя, наконец-то, дорвавшегося до вожделенной власти.
Стоял нескончаемый серый день. И ночь всё никак не наступала.
— Сказать ли вам, государь, что я вижу? — мрачно сказала женщина. — Я вижу четверых големов без лиц, набитых пеплом пустых грёз. Мой взгляд не может убить того, кто никогда и не жил. Я вижу несчастную женщину с украденной душой. Не думаю, что её смерть доставит вам радость, государь. И — я вижу монстра.
— От Сандика пахнет палёной шерстью, — сказала Эвра. — Мне тоже надо спуститься.
— Ты помнишь это? — удивился Ульхард. — Ново…
Боль воткнулась в висок, вызвав приступ тошноты. Ульхард поморщился.