— Он был… — я запнулась, пытаясь подобрать подходящее выражение. — Человеком?
— Я — прагматик, а не восторженный мечтатель, — холодно отозвался «Смит». — И в рассматриваемых мной построениях сей вариант, по крайней мере на данном этапе и при имеющихся предпосылках, слишком маловероятен, чтобы уделять ему внимание. Но я хотел бы обратить ваше внимание, госпожа Бриннер, что, хоть мы пока и не претендуем на участие в борьбе за главный приз, однако вполне можем попытаться повлиять на ход соревнований. А вариант, при котором Камень не достается никому… возможно, он в чем-то предпочтителен и для нас.
— Вот еще, — фыркнул Санчо. — Можно подумать, эта красотуля такая из себя недотрога, что не привычна при нашем брате разобла… ай!
Нет, что-то здесь не так. Головоломка или, вернее сказать, мозаика не складывается. Из-за простых краснокожих тролли не устраивают массовых миграций.
— Я, — холодно отозвался Ханко, — предпочитаю не предполагать, а знать!
— Забавная штучка, не правда ли, партнер? — осведомился я. — У меня, чтоб ты знал, музыкальный слух, одно время даже довелось побыть драммером — пока я не решил, что мне не по вкусу шагать в атаку с одними барабанными палочками. И потому, когда в палящем по мне гоблинском оркестре ВДРУГ появился новый инструмент, жутко захотелось поглядеть на него… «швейную машинку», стреляющую пулями калибра дамского револьверчика, но при этом навылет дырявящую трехдюймовые доски не хуже старины «спрингфильда». Да и вдобавок делающую это слишком часто для того, чтобы гобл с его кривыми лапами успевал дернуть скобу.