— Мое дело — сказать. А спрашивать будешь сам.
— Кончай валяться, Ханко, — пролаял где-то справа мерзкий басок Хинброкла.
— А не проще ли, — удивленно спросила я, — послать кого-нибудь вниз, к портье, за расписанием поездов?
Я озабоченно огляделась по сторонам. Таверна… то есть салун, выглядела совершенно прежней, и спина Юллы, как и раньше, возвышалась прямо передо мной, но все же что-то… какая-то мелкая деталь вызывала у меня смутное беспокойство… новый элемент окружающего пейзажа. Интересно, что? А-а, ну, конечно же — розовые мыши! Хихик!
Идею эту, божественным попустительством забредшую мне под шапку, в другое время я сам бы первым с удовольствием поименовал дурацкой. Однако сейчас она стремительно выходила в фавориты — за отсутствием под вышеозначенной шапкой, равно как под головными уборами моих подопечных — более разумных альтернатив.
— А зачем, собственно, разворачиваться? — приподнял бровь Рысьев. — Из эстетических соображений? Это ведь не животное, госпожа Бриннер, а механизм, и его колесам глубоко безразлично, в какую именно сторону их заставляют вращаться.