Боярин обогнул садик почти по стене, подобрался к девушке сзади и наконец-то смог прижаться совсем близко к своей любимой. Снова горячая волна прокатилась по их телам, заставляя стремительно биться сердца и сбивая дыхание, и молодой боярин с облегчением понял, что даже простое прикосновение пальцев княжны доставляет ему куда большее наслаждение, нежели все ласки срамной купеческой дочки.
Мирослава Шуйская страдала не меньше него – он ощущал это через ее частое дыхание, стремительное сердцебиение, вырывающиеся жалобные постанывания, пусть и тихие, как шелест травы. Она пыталась вжаться в Басаргу всем телом, тискала его ладонь, зажмурила веки.
– Дело уже отправили в Центральный архив, Виктория Яковлевна. Без запроса, подписанного начальником департамента, обратно не выдают… – Евгений подсунул свое требование начальнице под руку.
– Ну, силой я тебя держать не стану, – пожал Женя плечами. – Можешь в любой момент выйти из машины и выбираться, как считаешь нужным. Это твое дело. Но своими руками я тебя на смерть не повезу. Не нужно мне такого греха на совести. Грохнут ведь, ты и мяукнуть не успеешь. Некоторое время тебе придется пожить рядом со мной.
Гораздо проще было снять трубку телефона и…
– В середине декабря? – вскинул брови Березин. – Как странно. В силу некоего совпадения, меня очень просили не отвечать на подобные вопросы. Точно не помню, но мне, кажется, даже полагается какое-то наказание, если я вдруг стану об этом распространяться.