– Попрошу без намеков, – погрозил ему пальцем Олег Викторович. – Вас много, а я один. И тем не менее за три года никого из ревизоров не потерял. Иди своим делом занимайся. Со своей работой без сопливых разберусь.
– Не, барчук, обошлось, – тихо пробормотал холоп. – Боярин сказывал, коли насмерть в живот ранят, то за полдня помираешь. А коли до вечера уцелел, так выкарабкаешься, обойдется. За пару недель отлежишься. Вот Коляну Рыжему и Свистуну – тем света уже не видать. Стрелами посекли, когда первым приступом надвигались. Да Дударя бревном зашибло. Вчерась рядом тут бодрый лежал, ан утром не проснулся. Преставился раб божий. Брата твоего Степана ногайцы саблей в плечо достали. Но неглубоко. Поутру подвязал руку-то да в город пошел. Государь сказывал, ему в Казани, окромя пушек да самого города, ничего не надобно. Ныне там веселье. Рабов русских, сказывают, мы освободили несчитано. Они ныне все схроны да тайники хозяйские ратникам указывают, за муки свои мстят.
– Я же все забуду к этому времени, Виктория Яковлевна! Работать разучусь.
До темноты басурмане предприняли еще две попытки отбить Арскую башню, но под огнем осадной башни и стрелами подвести достаточно воинов к двери так и не смогли.
– На! – Князь вырвал из ножен клинок и сунул ему. – Не опозорь!