Басарга дернулся, застонал, но все вокруг были слишком заняты, чтобы обратить на него внимание.
Ноги боярского сына подогнулись, и Басарга Леонтьев, сжимая в руках подорожную, распластался прямо посреди натоптанного путниками до зеркального глянца широкого зимнего тракта.
– Ну, я все-таки на службе, – пожал плечами полицейский. – У меня есть оружие и спецподготовка.
– Не, полистала токмо, – отмахнулась та. – Тягомотная она, читать нечего. Вот то ли дело сказание о Василисе Микулишне… Постой, боярин! Никак я тебя знаю? Лицо больно знакомое.
– Да иди уж! Коли надобно будет, свой лук ему отдам.
– Нет! – четко и решительно отрезал Басарга.