– При смерти, – сухо ответил хозяин дома. – Ныне уж не о том бьемся, чтобы знать московская верность ему хранила, а чтобы сыну его, Дмитрию, клятву принесла. По обычаю и по воле царской. Но змеи новгородские на себя власть утянуть норовят. Москву осадить, самим возвыситься. Полные сундуки злата, мыслю, Старицким отвалили. Всех подряд Ефросинья скупает, от родов знатных до голов стрелецких. Полными горстями рубли в кошели сыплет. За мной же, окромя верности и чести, ничего и нет. Не знаю даже ныне, что бояре из тысячи избранной предпочтут. Клятву целовальную али кошели новгородские? Не всякому дано пред соблазнами такими устоять…