– Вот и хорошо, – согласно кивнул охранник. – Так даже проще. На работу и с работы на своем транспорте доставим, а за квартирой камера последит.
Лагерь государя тоже сворачивался. Дворня укладывала утварь и ковры, сматывала кошмы и парусину, выбивала перину, прежде чем уложить поверх разобранной кровати, ставила на телеги сундуки со всяким добром.
– Тем паче что в дозоре ныне дружбаны татя нашего, – вставил от себя и Илья Булданин. – Коли иноземец не врал, конечно же.
В горницу вошел Лука с длинной лучиной, отправился по кругу, запаливая фитили масляных ламп. Следом явилась упитанная стряпуха, поставила на низкий столик глиняный горшок, рядом кувшин и кубок. Отерла передником ложку, молча положила рядом.
Басарга крутанулся – и застал баб уже со сдернутыми платками. Все три оказались не просто усатыми, но еще и с бородами!
И боярин Леонтьев ее узнал. Ту самую нахальную торговку, что попрекала его качелями и вымышленным обещанием. Басарга попятился, со всей силы сомкнул веки. Во все еще измученной хмельным пивом голове всплыли обрывистые воспоминания о шумных беседах с друзьями, песни холопов у очага, поцелуи и обнимания, стоны и страсть.