Попытка подняться с колен принесла необъяснимое ощущение, словно чудесный огненно-рыжий цветок внезапно расцвел у него перед глазами. Он был немыслимо прекрасен… Но яркое дивное видение распалось на миллионы отдельных мелких неуловимых частиц, уступивших место мягкой, словно ватное облако, темноте…
Подходящий момент для выпада. Молниеносный прыжок — и руги вонзились в грудь Твари. Ее вой захлебнулся от неожиданной боли. Черная гнилая Сила покидала тело Безликого. Саша чувствовал, как что-то слабеет в теле врага. Он смотрел, как с головы Безликого падает капюшон. Он увидел красивое женское мертвенно-бледное лицо с тонкими чертами. Большие чудесные глаза необыкновенной красоты, тонкий нос и необычные заостренные уши. Глаза смотрели на него в упор, полные боли и страдания… Обрывистый легкий вздох — и легкое тело стало оседать…
Голос Олава оторвал Ксандра от его рассуждений и тяжелых дум.
— Ты о том, что за нами идут? — спросил он в свою очередь, не поднимая глаз от голубых лезвий.
Чудовище бессильно клацало огромными клыками, полосуя когтистыми мощными лапами воздух. Шустрый двуногий, казалось, знал, куда в следующий раз направит удар крылатый разъяренный зверь. Но везение жалкого человечишки подходило к концу. Его движения стали замедляться. Вот он еле уклонился от удара крылом с растущими на нем костяными шипами, вот коготь левой передней лапы вскользь процарапал его спину, и если бы не темная броня, то лежал бы он уже на земле с перебитым хребтом. Но как же больно жалит его маленький ножик! На каждый мощный взмах лап или крыльев двуногий отвечал сотней молниеносных уколов и порезов. И если раны от его меча и стрел уже постепенно затягивались, то от маленького ножа, похожего на хищную рыбу, порезы не зарастали. Голубое лезвие обжигало, будто оно было раскалено на огне Светила. Тварь чувствовала, как из нее вместе с кровью уходит жизнь. И все из-за какого-то глупого двуногого! С отчаянным воем чудовище взмахнуло правой лапой, вложив в этот удар всю боль отчаяния и злости…
Посидев еще немного подле ложа, ярл поцеловал руку дорогого ему человека и со смятенными чувствами, тяжко задумавшись, вышел из опочивальни…