В Отчизне, Чаки, уже много лет существует и действует мощное монархическое подполье. И с годами убеждённость людей, которые в нём состоят, не ослабевает, а крепнет.
— …чтобы ему ни в день житья, ни в ночь спанья… чтобы точили они ему семьдесят семь костей да сорок четыре сустава… пошёл пупырями да волдырями… шкура слезла и глаза вытекли… до смертного срока… горел-горел — да не смог догореть…
Казыдлу-старший ввёл в обиход ежедневные утренние построения с пением и восторгом. Казыдлу-младший собрал вокруг себя всех гимназических джакчеедов — и джакчееды начали потихоньку брать верх среди «сизарей».
Хорошо, что я не разглядел его сразу, иначе моча моя превратилась бы в лёд. Или в кипяток.
— Если бы, — сказал дозер и посмотрел на часы. — Усолье-Пандейское. Вот так-то. А теперь иди, сынок, и не забудь про заявления. Не тяните с этим делом…
Рыба и сама, по её словам, кое-что может, хоть Князь над ней и посмеивается.