Только луба не забыть надрать побольше, чтобы хорошенько укрепить лодку.
Вечером, когда зной ослабел, люди отправились дальше. Собаки же остались около добычи — им тут ещё на денёк-другой хватало и пропитания, и трудов по отваживанию мелких любителей дармовщинки… если не придёт кто-то посильнее и не отгонит их самих.
Из этой особо твёрдой породы прежде всего сделал кухонный нож — овощи и фрукты он резал вполне приемлемо. А ещё им получалось разделывать рыбу… Точить его тоже было можно, хотя срабатывался он значительно быстрее стального. Шило, кинжал наконечник для копья с широким режущим остриём. И метательные ножи-колышки тоже получились. Петя потренировался их метать, но успехов в этом искусстве не достиг и оставил крепкие увесистые заострённые палочки лежать без употребления.
Злость из псины сразу улетучилась. Осталось одно сплошное униженное повизгивание и поджатый хвост. Только после этого стал распутывать сеть левой рукой, продолжая правой крепко держаться за загривок, чтобы в случае малейшей попытки сопротивления немедленно втряхнуть в собаку уважение к себе. После пары судорожных рывков сопротивление полностью прекратилось, и снасть была благополучно освобождена. Собака — тоже. Она сразу спряталась и не показывалась на глаза. Вернулось к ней почтение к сильному соседу.
С терпением каменного истукана дождался полного высыхания как нового оборудования, так и испытательного образца — маленького, обожженного на солнце глиняного стаканчика с тонкими стенками.
Освободив из туши копья, ребята заторопились к хижине.