— Плевать на него, — сказал я. — Идем, времени мало.
Я бросился к пчеломету в тот самый миг, когда на корабле завыла латимера и ее низкий вой объявил всему экипажу тревогу. Рукоятки устройства были ледяными, я коснулся кристалла активации, пробуждая улей, поднял прицел и припал к нему, наведя рамку на ближайший «Клык» маргудцев. Пока еще было слишком далеко для точной стрельбы, и оставалось только ждать.
У одной из прозрачных дальних стен красовался стеклянный бар с огромным количеством разнообразной выпивки. В центре зала на тяжелых бронзовых ножках стояла каббалистическая доска размером с большое настенное зеркало — на ней отмечалась погода и приближающиеся к полосе стреколеты. Под потолком мягко пульсировал магический шар. А в самой далекой от двери точке помещения располагался массивный стол, за которым сидел лепрекон с огненно-рыжими лохматыми бакенбардами и спесивым выражением на лице.
Экспериментальная модель, так и не отправившаяся в массовое производство. Конструкторской особенностью стреколета является то, что кабина штурмана-стрелка располагается в хвосте.
— Эй, эй! — сказал я, видя, как Сантьяго открывает ей пасть и кладет на язык медальон.
Стрелка остановилась на цифре восемьдесят, и тут внизу, в густом белом покрывале, появились серые «проталины».