— Ага, — подтвердил он и с благодарностью в голосе добавил: — А меня выгнали.
— Американская война с Мексикой? Это я знаю. Июнь 1845-го. Ну! Говорил я тебе!
Он опустил взгляд на свое оружие. Сквозь дымку ярости и недоумения он заметил, что пистолет стал больше и чернее, чем прежде. И еще тяжелее.
Закончив сей опус, он испытал настоящее удовлетворение. Смутно подозревая, что письмо написано слишком талантливо для тадфилдского «Адвертайзера», Р. П. Тайлер решил послать его в «Таймс».
— А я не знаю, — пробормотала Пеппер. — Может, без Жиртрестика и его банды будет уже не так интересно. Здорово же — придумывать всем вместе, как можно перехитрить Жиртреста и его Джонсонитов? Если их не будет, то нам придется искать какую-то другую банду, новых соперников.
Вокруг них, понятное дело, неистовствовала гроза, ревели моторы, хлестал ветер с дождем. А в фарватере всадников все было совершенно тихо и безжизненно. Почти тихо, во всяком случае. И совершенно безжизненно.