Сержант Томас А. Дизенбургер внимательно посмотрел на него.
— Ничего не постоянно, — строго сказал Уэнслидэйл. — Мой отец говорит, что они до жути надежные и благодаря им мы не живем в парнике. И вообще, в одном моем комиксе есть большая картинка атомной станции, а про взрывы там ничего не сказано.
— Ну, я не знаю, — сказал Адам. — Если вы вспомните наши игры и всякие самоделки… Мы же всегда играли понарошку.
— А мы не пользуемся вилами. Я выражался риторически.
Что он мог сказать? Что двадцать тысяч человек были чертовски разъярены? Что по всему городу сжались артерии, даже треск пошел? И что, вернувшись на рабочее место, люди принялись срывать свой гнев на дорожных инспекторах, секретарях или вообще на первом встречном? Что они заразили своим гневом окружающих, а те — и это самое главное! — весь остаток дня сами измышляли всевозможные способы мелкого отмщения? Последствия трудно даже вообразить. Тысячи и тысячи душ покрылись тонкой патиной порока, а Кроули практически пальцем о палец не ударил.
Пакет с растопкой, вылетев за окно, приземлился за придорожной изгородью. Мгновение спустя за ним последовали тиски.