— Я уже сказал! С неба свалилась. Я спокойно себе еду, делаю не больше шестидесяти миль в час, и вдруг — ба-бах! — огромный лосось врезается мне в лобовое стекло. Тогда я крутанул руль, и под колеса попала эта дрянь, — он показал на остатки рыбы-молота, — и машину занесло туда. — Там высилась тридцатифутовая куча рыбы разных сортов и размеров.
Из сада донеслась стрельба. Не треск и свист шариков с краской, а настоящий грохот, который производят, с огромной скоростью вылетая из ствола, кусочки свинца аэродинамической формы.
— Да, — сказал Адам. — Я думаю, более взрослых ты вообще никогда не видела.
Хозяин сидел спиной, и лица его цербер пока не видел.
«Вот уж правда, — подумала она, увидев, как парень застыл от ужаса. — Если он не бросит оружие, то обнаружит, что к его спине приставили палку, и мне действительно придется пожалеть о содеянном. Прежде чем он в меня выстрелит».
Но импровизированные трибуны, полемический задор и плакатные призывы не привлекали Р. П. Тайлера. Излюбленной ареной борьбы стала колонка писем в тадфилдском рекламном приложении — «Адвертайзере». Если соседское дерево необдуманно сбрасывало листья в садик Р. П. Тайлера, то сначала он старательно убирал их в ящики и ставил перед входной дверью своего соседа, высказав при этом строгое замечание. Далее он обычно писал письмо в тадфилдский «Адвертайзер». Если он видел радующихся жизни подростков, которые сидели на деревенском выгоне и слушали портативные кассетники, то он считал своим долгом указать им, что они идут по пути заблуждений. И, спасшись бегством от их насмешек, спешил известить тадфилдский «Адвертайзер» о Нравственном Упадке Современной Молодежи.