С северной стороны гномье укрепление выглядело еще более внушительно, чем со стороны гор. Дело в том, что долина весьма ощутимо шла под уклон. И с севера на стены приходилось смотреть уже снизу вверх, отчего казалось, что они вздымаются вообще на недосягаемую высоту. Ну и прочие нюансы, та же полоса отчуждения здесь была уже километра два шириной. Вся поверхность земли так же, как и между стенами, имела вид идеального газона, даже травка, и та была подстрижена, ни одной кочки или рытвины. Вот чует моя задница, и там ловушек больше, чем травинок.
Тут же, по-видимому, собирались творить нечто нешуточное. Три человека встали поодаль, архимаг между ними и скалой, которую всю ночь разрисовывали при свете костров. Все замерли. Стояли — не шевелились. И вроде ничего не происходило, вот только у майора лицо вытянулось как-то. Я уже привык, что все боевики вроде истуканов, что бы они там себе ни думали, а выражение лиц по жизни равнодушное. Редко когда себе эмоции позволяли, ну если только выругаются непечатно, да и то — не особо и часто. А сейчас Дракон на людей уставился, как будто что-то невообразимое узрел. Странно, я-то ничего не видел, хотя меня учили чуять подобные проявления.
— Нет, меня сейчас тянет на другое, вот только сил не осталось, — шаловливо улыбнулась тифлингесса, но тут же снова погрустнела. — Просто я могу тебе повредить, неосознанно. Я конечно же этого не хочу, но… риск есть.
Архимаг Игнатиус Преус Сольвит, человек, Дея,
— Регенерация не идет, — поморщился мастер. — Вообще двигается только то, что гонят маги, они пытались ее на месте подлатать, хотя бы жизненно важные органы, вот и заметили. Майор, ну, может, ты с ней поговорить попробуешь? Меня уверяли, что она все слышит, уши ей не задело, вот только говорить не может. Как раз голосовые связки полностью разрушены…