Все это можно было бы назвать пустой заумью, если бы — и Виктор достаточно отчетливо это чувствовал — от этого не зависела его дальнейшая судьба.
Виктор вдруг поймал себя на мысли, что он уже не воспринимает с таким ужасом свой отрыв от корней прежней жизни, как это было при первом переходе. То ли два возвращения вселили какую-то подсознательную надежду, которой он уже жил, то ли сказывалось то, что он сам полез в эту дыру меж реальностями, то ли просто он начал привыкать. Может, это в нем говорил разум, осознавший бесполезность страданий по утраченному, а может, просто обреченность и безразличие. Но о прошлом уже особо вспоминать не хотелось.
Возле правого заднего крыла неслышно выросла еще чья-то фигура.
— О, он может сколотить себе капитал. Талант и умение убедить в своем таланте хорошего импрессарио — вот залог успеха здесь.
— Ладно, сейчас все равно скоро новый вступает в силу, слова с мелодией надо учить. «Россия — священная наша держава…»
— Думаю, если вынуть из комода два ящика и поставить вертикально, они как раз закроют окно. По крайней мере, без шума залезть уже не удастся, а граната отскочит.