В-третьих, и способы получения информации в жандармерии Виктору показались немного странными. Попав сюда, он ожидал, что в случае провала он либо попадет к какому-нибудь тупому следаку, который начнет выжимать признание в шпионаже в пользу Британии, либо, если повезет, из него начнут непрерывной чередой допросов выкачивать все, что он знает. А вместо этого с ним цацкаются, возят, устраивают творческие встречи с историческими знаменитостями и соблюдают восьмичасовой рабочий день. Даже браунинг вернули. Хотя, если поразмыслить, в этом была своя логика. Выжимать информацию тогда продуктивно, когда знаешь, какая информация нужна. А здесь это не работает. Взять те же танки: выложит, к примеру, им контактер все по лучшему в мире танку Т-34, плюс ИС-3, которого Запад боялся, плюс немецкий «Тигр» — они же их делать не будут. Им не нужен сейчас Т-34, они его сами зарубили на корню, потому что он лучший в определенных условиях, а они здесь другие. И послевоенные им не нужны, они сами могут додуматься. А что нужно, что окажется самым полезным, они не знают, и, выкачав массу информации, они самого нужного могут так и не найти. Информация ничего не стоит, если нет механизма ее обработки. Вот он, Виктор, и стал таким механизмом, работающим под конкретную задачу. Творческим. А творчески человек работает только по своей воле, даже в «шараге». В «шараги» попадали разными путями, но ни одного туда не загнали только для того, чтобы мозги быстрее работали.