— Принял участие. Была у него такая статья по теории шестимерного мира… Вроде как видим мы его трехмерным, а если над этим подняться, то такого можно увидеть… Кстати, большой ребенок. Если бы он мог хотя бы элементарно организовывать свою жизнь, такого бы достиг… А я вот жизнь организовывать умею, а вот в квантовании хроногенов… Ну все, идемте.
Виктор обернулся. Худощавый полицейский лет тридцати, с жесткими чертами лица, по погонам — старшина, направился к нему. Второй, в чине старшего сержанта, невысокий и чуть полноватый, последовал за ним.
— Здравствуйте, господа! — в распахнувшемся дверном проеме появилась сияющая Лена, правое плечо которой оттягивал небольшой чемоданчик. — Неожиданно оказалось свободное место. Моя койка в том крыле, машинку и бумаги я оставлю у вас — не надеюсь на соседей.
«Одна из майских ночей» началась сразу без перерыва. Рассказывать этот фильм не имеет смысла: его надо только смотреть. Если читатель любит легкие комедии положений, на которых можно хорошо отдохнуть и расслабиться, то это для него. Что касается Марики Рекк, то Виктор пришел к выводу, что когда она поет и танцует — это очень интересно (при всех достижениях нынешней художественной гимнастики и его удивило, как она ухитряется прыгать по лестнице, делая шпагат), а когда купается в озере — в принципе ничего нового. Если сравнивать ее с кем-то в советском кинематографе, то разве только со Шмыгой; правда, Шмыга брала прежде всего задором и артистизмом, да и голос у нее, по мнению Виктора, был получше, а Рекк — это прежде всего чудеса физических возможностей и виртуозности в танце. После «Трех мушкетеров» в радиолавочке Виктор ждал, что картина будет если не с дубляжом, то с переводом, но она оказалась с субтитрами. Он понял, что для кинопроката проще впечатать текст на копию, чем переписывать звуковую дорожку, а на телетрансляцию приглашают местного переводчика вживую.
— Если бы я сам это знал… Есть определенная точка и время перехода.