— У меня сейчас один вопрос — когда нам в лабораторию поставят компьютер? Так что можете спокойно обсуждать проблемы диффузионной сварки в вакууме.
— Такой народ может подчиниться государству, судам, церкви, терпеть их, но в душе он никогда не почувствует себя одним целым с ними, жителем одной страны, он всегда будет разделять два понятия: понятие власти и понятие Родины. Власть для него — угнетение, она всегда неправа, а Родина — это бог, тот бог, которого он носит в себе, и он всегда прав. Бог не может быть неправ, он не может ошибаться — иначе в него не веруют. А если в бога не веруют, он не существует. Может ли народ-богоносец считать, что он не существует? Нет. Если он будет так считать — он погибнет. Как вы думаете?
— Глянь-ка! На Крамской, видать, занялось, — протянул какой-то дедуля в кепке и круглых очках.
— Ну, с богом, — промолвил штабс-капитан и пожал Виктору руку.
— Разве мы с вами встречались в Смольном? — спросил он голосом с легким акцентом, не оставлявшим сомнений в подлиннике.
Вымыв посуду, Лена сняла передник и повела Виктора за собой из кухни, через гостиную, к двери, ведущей в спальню. Войдя, Виктор взглянул влево, в сторону комода и постели, надеясь увидеть на комоде духи, запах которых показался ему знакомым; Лена поняла этот взгляд по-своему и, улыбнувшись, шутливо погрозила пальцем. Она подошла к столу и достала из ящика листы бумаги.