Мы ехали в ночи еще около двух часов, сделав не менее двухсот пятидесяти километров и уйдя далеко от того места, где разобрались с негодяями.
В голове было пусто, тело охватывала приятная истома, и не хотелось никуда идти, ничего делать…
Подняв Лену, все еще пребывающую в сонном, полуобморочном состоянии, я положил ее руку себе на шею, обхватил за талию и под удивленным взглядом дежурной повел ее в номер.
Заря грустно улыбнулась и подмигнула мне.
Наша учеба продолжалась. Нагрузка стала такой мощной, что из моих девяноста килограммов осталось только восемьдесят, я стал жилистым, как вяз, каким-то узловатым — когда я стоял перед зеркалом в ванной, в нем отражался высокий парень с хмурыми глазами, перетянутый мышцами и жилами, как подсушенный культурист, и они все двигались, двигались, двигались…
Время, пока они советовались, и отпущенные на размышление минуты я потратил с пользой — создавал и бросал амгуров, черными шарами, как перекати-поле, несшихся к нашим врагам.